У виданні зібрано і оприлюднено документи 1986–1991 рр., що висвітлюють постчорнобильське життя — суспільні настрої, повсякдення, заходи з ліквідації наслідків аварії. Наведено інформування радянськими органами держбезпеки відповідних інстанцій про стан ЧАЕС, вжиті заходи з підвищення безпечної експлуатації об’єкта «Укриття», ситуацію в зоні відчуження. Окрему увагу зосереджено на відтворенні моделі ситуативної поведінки різних груп населення України після оприлюднення інформації про «ядерне лихо» та реакцію світової спільноти на Чорнобильську трагедію.

«За цими документами можна подивитися, як жило зразкове соціалістичне містечко і як КДБ фіксував це життя. КДБ стежив за всіма процесами, починаючи від етапу будівництва, хто був серед будівельників, скільки з них були раніше засуджені за різні антирадянські заклики та дії, чи були в когось у родині депортовані. Ці факти показують рівень контролю з боку КДБ за суспільством», – пояснив архіваріус.

Після аварії увага радянських спецслужб була прикута до міжнародно-інформаційних кампаній української діаспори, присвячених Чорнобильській катастрофі. КДБ УРСР уважно спостерігав за діяльністю Закордонного представництва Української Головної Визвольної Ради, яке намагалося створити «координаційний комітету у справах української катастрофи», та зусиллями українських емігрантських кіл домогтися розгляду питання Чорнобиля на 41-й сесії Генеральної Асамблеї ООН у вересні 1986 року. Для організації спеціальних операцій спецслужби використовували усі можливі канали інформаційного впливу, про що регулярно доповідалось ЦК КПУ: «КДБ УРСР проводить заходи з протидії підривним акціям зарубіжних центрів ОУН та просуванню у засоби масової інформації країн Заходу об’єктивних відомостей про ситуацію у зв’язку з аварією на Чорнобильській АЕС.

Збірник документів про катастрофу на Чорнобильській АЕС, яку видали Галузевий державний архів Служби безпеки України, Інститут історії України Національної академії наук України, Український інститут національної пам’яті придбати не можна, але можна прочитати в електронному вигляді: том перший – суспільні настрої та том другий – від будівництва до аварії.

Наводимо деякі фрагменти з двотомника (мовою оригіналу):

З довідки «Інформація УКДБ УРСР по м. Києву та Київській області начальнику 6 Управління КДБ УРСР В. Слободенюку про контррозвідувальні заходи на ЧАЕС в листопаді–грудні 1986 року»: «От агентов «Котова» и «Колотова» получены данные о том, что на момент взрыва в хранилище свежего ядерного топлива блока № 4 находилось 36 ТВС (тепло-выделяющих сборок), при нарушении схемы расположения которых и образования критической массы возможна неуправляемая ядерная реакция. Положение ТВС пока не вызывает опасений. Данный вопрос изучается через специалистов, которыми рассматриваются возможные варианты выемки топлива.

В соответствии с утвержденной генеральным директором ПО «Комбинат» программой пуск энергоблока № 3 намечен на ІІ квартал 1987 года. В этой связи подразделениями МО СССР продолжается повторная дезактивация его кровли и отдельных помещений. Высокие уровни радиации, неэффективность робототехники, вынужденная частая смена военнослужащих, принимающих участие в этих работах (от 50 секунд до 5 минут на крыше с набором максимально допустимой дозы облучения) затрудняют очистку кровли от высокоактивных предметов. Часть из них вплавилось в битумное покрытие и не поддается извлечению. В связи с этим для снижения уровня радиации специалистами изучается вопрос о заливке крыши слоем бетона. По их расчетам через 1,5−2 года появится возможность удалить оставшиеся высокоактивные осколки вместе с бетоном и битумом для захоронения.

По данным доверенного «ГВС», главный инженер ЧАЭС Штейнберг Н.А. ранее препятствовал проведению первичной дезактивации 3 энергоблока и затягивал сроки начала повторной очистки кровли под предлогом бесполезности этой работы. Информация о его необоснованных действиях доведена до Правительственной комиссии. Отделом Штейнберг взят в оперативное изучение».

З довідки «Інформація начальника відділу УКДБ УРСР по м. Києву та Київській області по ЧАЕС О. Миргородського в.о. начальника 6 відділу УКДБ УРСР по м. Києву та Київській області І. Аксьонову про роботу діючих енергоблоків ЧАЕС та радіаційну ситуацію поблизу атомної електростанції» про «стан на ЧАЕС та у її оточенні» від січня 1987 року: «В ходе контрразведывательных мероприятий получены дополнительные данные о повышенном интересе со стороны иностранных граждан к аварии на Чернобыльской АЭС и принимаемым мерам по ликвидации ее последствий. Так, в соответствии с решением инстанций, 13 января с. г. с 12–40 до 15–00 на станции находились генеральный директор МАГАТЭ Бликс Ханс и директор департамента МАГАТЭ Розен Марк. Согласно программе пребывания, они осмотрели энергоблок № 1 (БЩУ-1, машзал в районе турбогенератора № 1), объект «Укрытие» со смотровой площадки, сфотографировались на его фоне, провели беседы с и. о. директора станции Штейнбергом H.A. и зам. главного инженера по науке Карпаном Н.В. Наибольший интерес иностранцы проявили к мерам по контролю за безопасностью объекта «Укрытие», обстановке внутри блока и отдельным технологическим решениям его изоляции, методам дезактивации загрязненной территории и применяемым при этом веществам. Розен интересовался биографическими данными Штейнберга. Существо некоторых вопросов иностранцев может свидетельствовать о попытках перепроверить известные им из официальных источников данные. При наличии у посетивших станцию дозиметрической аппаратуры они могли зафиксировать уровни радиоактивной загрязненности до 50 мр/ч на смотровой площадке законсервированного блока, где находились в течение 4−5 минут».

З довідки «Витяг з інформації УКДБ УРСР по м. Києву та Київській області начальнику 6 Управління КДБ УРСР В. Слободенюку про зацікавленість жителів Київщини судовим процесом в Чорнобилі» від липня 1987 року: «Так, 16 июля с. г. перед начальниками подразделений и руководством станции выступил зам. председателя Госатомэнергонадзора СССР Штейнберг H.A., который высказав неудовлетворение по поводу несвоевременного поступления информации со станции об имевших место нарушениях, отметил, что по линии госбезопасности эти сведения поступают более оперативно и докладываются вплоть до Инстанций. Вместе с тем, стараясь подчеркнуть некомпетентность и недостоверность нашей информации, Штейнберг H.A. заявил, что ее основным источником «...являются разговоры двух слесарей». Позицию Штейнберга H.A. разделяет директор станции Уманец М.П. Подобные действия оказывают негативное влияние на персонал станции, могут привести к затруднению работы отдела УКГБ по ЧАЭС».

З довідки заступника Прокурора УРСР С. Литвинчука, заступника Голови Комітету народного контролю УРСР В. Артамонова, секретаря Української республіканської ради професійних спілок Ю. Зубенка про роботу з листами та заявами евакуйованих громадян із житлових питань в Київських облвиконкомі та міськвиконкомі, 1988 рік: «В ходе проверки выявлены факты нарушения требований постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 5 июня 1986 г. № 664 и постановления ЦК Компартии Украины и Совета Министров УССР от 10 июня 1986 г. № 206 в части предоставления жилья в связи с аварией на Чернобыльской АЭС в г. Киеве. Несмотря на то, что жилые помещения должны были предоставляться только эвакуированным работникам Чернобыльской АЭС, некоторые квартиры заселены другими лицами, проживавшими до аварии в г. Киеве и других городах (гр. Зенюк А.Ю., Боровик Н.В., Божко П.С., Зайцев В.И., Грищук А.Г. — из г. Киева, гр. Покрасов В.М. — из г. Донецка, гр. Миненко О.Р. и Ширин В.Р. — из г. Энергодара). Всего таких фактов обнаружено восемнадцать».

З доповідної записки КДБ УРСР до ЦК КПУ про недоліки при виконанні вимог радіаційної безпеки на об’єктах атомної енергетики республіки: «В процессе контрразведывательного обеспечения объектов атомной энергетики органами КГБ республики получены данные о недостатках в хранении отработанного ядерного топлива и других радиоактивных материалов, а также некачественном изготовлении систем локализации аварии на вновь вводимых энергоблоках, что может привести к неблагополучной радиационной обстановке. Так, на Южно-Украинской АЭС, по вине Минэнерго СССР, не обеспечившего своевременную реконструкцию имеющегося на энергоблоке № 1 бассейна выдержки, не решена проблема хранения отработанного топлива. В настоящее время в указанном бассейне, рассчитанном на 162 кассеты, хранится 171.В 1987 году из реактора необходимо будет выгрузить 73 кассеты, которые без нарушения нормальных условий их выдержки разместить будет негде. При этом не учитываются возможные перегрузки топлива в аварийных ситуациях. Работы по реконструкции бассейна выдержки до сих пор не начаты. Для энергоблока № 2 складывается аналогичная ситуация, которая может повториться через 2–3 года…

Недостатки в хранении радиоактивных материалов имеются на Ровенской АЭС, где по вине администрации станции и проектировщиков (Уральское отделение института «Атомтеплоэлектропроект»), проектом не предусмотрено строительство могильника для слабоактивных отходов, а существующее временное хранилище не соответствует требованиям СП АЭС-79. Из-за некачественно проведенных Управлением строительства строительно-монтажных работ на 3 энергоблоке Ровенской АЭС, гермооболочка реактора, служащая для удержания вышедших в случае аварии за пределы реакторной установки радиоактивных веществ, имеет неплотность 2,44 %, при проектно допустимой до 0,1 %. Одной из причин неблагополучного состояния систем локализации аварии энергоблоков является отсутствие в Минэнерго СССР,  Минатомэнерго СССР и Госатомэнергонадзоре единых требований к проектированию, строительству и эксплуатации данных систем. До настоящего времени, по вине указанных ведомств отсутствуют нормативно-технические документы, определяющие конкретные требования к СЛА, как единой функциональной системе. На действующих АЭС по вине администрации для измерений ионизирующих излучений используются неисправные приборы, что не позволяет получать истинную картину о складывающейся радиационной обстановке».

З витягу з інформаційного повідомлення КДБ УРСР до ЦК КПУ про «антирадянські акції» за кордоном у зв’язку з аварією на ЧАЕС: «По полученным КГБ УССР оперативным данным, в сентябре 1986 г. в Люксембурге состоялась конференция «Всемирной антикоммунистической лиги». Находившаяся на ней «украинская делегация» из представителей бандеровских «Закордонных частей ОУН» (ЗЧ ОУН) предпринимала активные попытки к привлечению внимания участников сборища к т. н. «проблеме Украины и нарушениям прав человека в УССР». В этих целях оуновцами навязывался провокационный тезис о том, что «борьба за освобождение Украины» должна стать наиболее важной задачей деятельности ВАКЛ. Бандеровцы распространили среди участников сборища тексты соболезнований президента США и ряда политических деятелей Запада по поводу смерти главаря АБН и ЗЧ ОУН Я. Стецько, в которых содержатся антисоветские выпады.

На сборище было принято «коммюнике», в котором в качестве одной из первоочередных задач ВАКЛ определены «оказание моральной и политической поддержки освободительному движению на Украине», а также инспирирование негативных проявлений в республике в связи с аварией на Чернобыльской АЭС.

Комитетом госбезопасности республики осуществляются мероприятия по противодействию враждебным акциям зарубежных антикоммунистических центров. В целях снижения антисоветской активности оуновцев через оперативные возможности в средства массовой информации Запада продвигаются материалы, разоблачающие их как фашистских пособников в годы второй мировой войны, врагов мира и противников разрядки международной напряженности».

З довідки 6 Управління КДБ УРСР про можливий зрив термінів пуску 1 та 2 енергоблоків ЧАЕС від 2 вересня 1986 р.: «В настоящее время из-за целого ряда организационных неурядиц создалась ситуация, чреватая срывом установленных инстанциями сроков ввода в эксплуатацию двух реакторов. В частности, отдельные контрольно-измерительные приборы, выпущенные в свое время специально для ЧАЭС в единственном экземпляре, вышли из строя, другие морально устарели и требуют замены. Кроме того, для 2 энергоблока требуется около 20 км специального кабеля, производство которого осуществляется единственным в стране заводом «Кирскабель» (г. Старая Русса Ленинградской области). Указанное предприятие поставит его лишь к концу сентября. Участок энергохимзащиты Курской АЭС отказывается заняться дезактивацией, металлизацией и антикоррозийным покрытием направленного туда спецкабеля для 1 блока. Даже при условии дополнительной обработки и последующего использования на блоке, кабель усилит гамма-фон, что отрицательно отразится на показаниях приборов реактора и безопасности его эксплуатации. Вместе с тем из составленных по акту Правительственной комиссии по расследованию причин аварии мероприятий по повышению безопасности эксплуатации станции, утвержденных Минэнерго и Минсредмаш СССР, к настоящему времени выполнен лишь один пункт. Задерживается завершение технических заданий, которые не устраивают по ряду причин исполнителей. Указанную проблему следует решить путем пересмотра и визирования необходимых корректировок на месте».

З наказу голови КДБ СРСР «Про заходи з посилення контррозвідувальної роботи на об’єктах атомної енергетики у зв’язку з аварією на Чорнобильській АЕС» від 30 серпня 1986 року: «Авария на Чернобыльской АЭС со всей ясностью показала, что чекистское обеспечение объектов атомной энергетики ещё не отвечает требованиям решения коллегии КГБ СССР от 11 июля 1984 года «О состоянии контрразведывательной работы в области атомной энергетики и мерах по её дальнейшему совершенствованию». Она вскрыла недостатки в системе оперативных мер и, прежде всего, в части предупреждения чрезвычайных происшествий на атомных станциях, выявления и устранения условий и причин, приводящих к авариям. Припятским ГО УКГБ УССР по г. Киеву и Киевской области в процессе контрразведывательной работы не уделялось должного внимания различным экспериментам, сопряжённым с большим риском, и испытаниям на действующих энергоблоках Чернобыльской АЭС, а также фактам халатности, нарушения норм и правил радиационной безопасности строительно-монтажных работ, технологических регламентов эксплуатации оборудования. Качественный состав агентурного аппарата и его расстановка не позволяли оценить влияние проводимых экспериментов на уязвимость станции, надёжность и безопасность ее эксплуатации».